Когда в возрасте шести лет у Лукаса диагностировали редкий тип опухоли головного мозга, прогноз не вызывал сомнений.
Французский врач Жак Гриль взволнован, вспоминая, как ему пришлось сказать родителям Лукаса, что их сын скоро умрет.
Однако семь лет спустя Лукасу уже 13 лет, и от опухоли не осталось и следа.
По словам исследователей, лечивших его, бельгийский мальчик — первый ребенок в мире, излечившийся от глиомы ствола мозга, особенно опасного рака.
«Лукас преодолел все шансы», чтобы выжить, - сказал Грилл, руководитель программы лечения опухолей головного мозга в онкологическом центре Гюстава Русси в Париже.
Опухоль, имеющая полное название диффузная внутренняя глиома моста (ДИПГ), ежегодно диагностируется примерно у 300 детей в США и до 100 во Франции.
В преддверии Международного дня детского рака, который состоится в четверг, медицинское сообщество высоко оценило достижения, которые означают, что 85 процентов детей теперь выживают более пяти лет после того, как у них диагностирован рак.
Но перспективы для детей с опухолью DIPG остаются мрачными — большинство из них не живут и года после постановки диагноза. Недавнее исследование показало, что через два года в живых осталось только 10 процентов.
Лучевая терапия иногда может замедлить быстрое развитие агрессивной опухоли, но эффективность против нее не доказана.
«Нет другого такого случая, как он»
Лукас и его семья приехали из Бельгии во Францию, чтобы он мог стать одним из первых пациентов, присоединившихся к исследованию BIOMEDE, в котором тестируются потенциальные новые лекарства от DIPG.
С самого начала Лукас резко отреагировал на лекарство от рака эверолимус, которое ему назначили случайным образом.
«После серии МРТ я наблюдал, как опухоль полностью исчезла», — рассказал Грилл агентству AFP.
Но врач не осмелился прекратить курс лечения — по крайней мере, до тех пор, пока полтора года назад Лукас не сообщил, что все равно больше не принимает лекарства.
«Я не знаю ни одного подобного ему случая в мире», — сказал Грилл.
Еще неизвестно, почему Лукас так полностью выздоровел и как его случай может помочь другим детям, таким как он, в будущем.
Семь других детей, участвовавших в исследовании, выжили спустя годы после постановки диагноза, но только у Лукаса опухоль полностью исчезла.
Причина, по которой эти дети реагировали на лекарства, а другие нет, вероятно, связана с «биологическими особенностями» их индивидуальных опухолей, сказал Грилл.
«Опухоль Лукаса имела чрезвычайно редкую мутацию, которая, как мы полагаем, сделала ее клетки гораздо более чувствительными к препарату», — добавил он.
Воспроизведение Лукаса
Исследователи изучают генетические аномалии опухолей пациентов, а также создают опухолевые «органоиды» — массы клеток, производимые в лаборатории.
«Случай Лукаса дает реальную надежду», — сказала Мари-Анн Дебли, исследователь, курирующий работу лаборатории.
«Мы попытаемся воспроизвести in vitro те различия, которые мы выявили в его клетках», — сказала она агентству AFP.
Команда хочет воспроизвести его генетические различия в органоидах, чтобы посмотреть, можно ли будет затем уничтожить опухоль так же эффективно, как это было у Лукаса.
Если это сработает, «следующим шагом будет поиск препарата, который будет оказывать такое же воздействие на опухолевые клетки, как и эти клеточные изменения», — сказал Дебили.
Хотя исследователи воодушевлены этим новым выводом, они предупреждают, что до любого возможного лечения еще далеко.
«В среднем проходит 10-15 лет с момента, когда первый препарат станет наркотиком — это долгий и затяжной процесс», — сказал Грилл.
Дэвид Зиглер, детский онколог из Сиднейской детской больницы в Австралии, сказал, что ситуация с DIPG резко изменилась за последнее десятилетие.
Прорывы в лабораторных исследованиях, увеличение финансирования и такие испытания, как BIOMEDE, вселяют «меня в уверенность, что мы скоро обнаружим, что способны вылечить некоторых пациентов», — сказал Зиглер агентству AFP.